Raudu Dziesmas 4
1 Kā zeltam spožums zudis un šķīstam zeltam jaukums, svētās vietas akmeņi izkaisīti visos ielu stūros!
Вай, кум с-а ыннегрит аурул ши кум с-а скимбат аурул чел курат! Кум с-ау рисипит петреле Сфынтулуй Локаш пе ла тоате колцуриле улицелор!
2 Ciānas dārgie bērni, kas bija līdzīgi šķīstam zeltam, kā tie nu top turēti par māla traukiem, par podnieka rokas darbu!
Кум сунт привиць акум фиий Сионулуй, чей алешь ши прецуиць ка аурул курат алтэдатэ, кум сунт привиць акум, вай! Ка ниште васе де пэмынт ши ка о лукраре фэкутэ де мыниле оларулуй!
3 Pat zvēri dod krūti un zīdina savus bērnus; bet manas tautas meita palikusi nežēlīga, tā kā strausi tuksnesī.
Кяр ши шакалий ышь аплякэ цыца ши дау сэ сугэ пуилор лор, дар фийка попорулуй меу а ажунс фэрэ милэ, ка струций дин пустиу.
4 Zidama bērna mēle līp pie zoda no tvīkšanas, bērniņi prasa maizes, bet neviena nav, kas tiem to lauž.
Лимба сугарулуй и се липеште де черул гурий, ускатэ де сете; копиий чер пыне, дар нимень ну ле-о дэ.
5 Kas gardumus ēda, nu pamirst pa ielām; kas purpurā uzaudzināti, tie nu apkampj mēslus.
Чей че се хрэняу ку букате алесе лешинэ пе улице. Чей че фусесерэ крескуць ын пурпурэ се букурэ акум де о грэмадэ де гуной!
6 Un manas tautas meitas noziegums ir lielāks, nekā Sodomas grēki, kas piepeši tapa apgāzta, nevienam nepieliekot rokas.
Кэч вина фийчей попорулуй меу есте май маре декыт пэкатул Содомей, каре а фост нимичитэ ынтр-о клипэ, фэрэ сэ фи пус чинева мына пе еа.
7 Viņas lielkungi bija spožāki nekā sniegs un baltāki nekā piens, viņu ģīmis bija sārtāks nekā krelles, tie bija skaisti kā safīrs.
Воевозий ей ерау май стрэлучиторь декыт зэпада, май албь декыт лаптеле; трупул ле ера май рошу декыт мэрӂянул; фаца ле ера ка сафирул.
8 Bet nu viņu ģīmis tumšāks nekā melnums, ka tos nepazīst uz ielām; un viņu āda līp pie viņu kauliem, - tā ir izkaltusi kā malka.
Дар акум ынфэцишаря ле есте май негричоасэ декыт фунинӂиня, аша кэ ну май сунт куноскуць пе улице, пеля ле есте липитэ де оасе, ускатэ ка лемнул.
9 Zobena nokautie ir jo laimīgi nekā bada nokautie, jo šie pamirst kā nodurti, tādēļ ka nav zemes augļu.
Чей че пер учишь де сабие сунт май феричиць декыт чей че пер де фоаме, каре кад слеиць де путерь, дин липса роаделор кымпулуй!
10 Žēlīgu sievu rokas vārījušas savus bērnus, tie viņām bijuši par barību manas tautas meitas postā.
Фемеиле, ку тоатэ мила лор, ышь ферб копиий, каре ле служеск ка хранэ ын мижлокул прэпэдулуй фийчей попорулуй меу.
11 Tas Kungs izdarījis Savu bardzību, Viņš izgāzis Savas dusmības karstumu un Ciānā iededzinājis uguni, kas aprijis viņas pamatus.
Домнул Шь-а слеит урӂия, Шь-а вэрсат мыния апринсэ; а апринс ын Сион ун фок каре-й мистуе темелииле.
12 To nebija ticējuši zemes ķēniņi, nedz kāds no pasaules iedzīvotājiem, ka pretinieki un ienaidnieki ieies pa Jeruzālemes vārtiem.
Ымпэраций пэмынтулуй н-ар фи крезут ши ничунул дин локуиторий лумий н-ар фи крезут кэ потривникул каре-л ымпресура аре сэ интре пе порциле Иерусалимулуй.
13 Bet tas noticis viņas praviešu grēku dēļ, viņas priesteru noziegumu dēļ, tie viņas vidū izlējuši taisno asinis.
Ятэ родул пэкателор пророчилор сэй, а нелеӂюирилор преоцилор сэй, каре ау вэрсат ын мижлокул луй сынӂеле челор неприхэниць!
14 Tie skraidīja šurp un turp kā akli pa ielām, sagānīti asinīm, tā ka nevarēja aizskart viņu drēbes.
Рэтэчяу ка орбий пе улице, мынжиць де сынӂе, аша кэ нимень ну путя сэ се атингэ де хайнеле лор.
15 Un tiem sauca: atkāpjaties, jūs nešķīstie, atkāpjaties, atkāpjaties, neaizskariet nekā! Kad tie nu skrēja, maldījās, tad starp pagāniem sacīja: tiem vairs ilgāki nebūs mist.
„Депэртаци-вэ, некурацилор”, ли се стрига, „ла о парте, ла о парте, ну вэ атинӂець де ной!” Кынд фуӂяу прибеӂинд ынкоаче ши ынколо принтре нямурь, се спуня: „Сэ ну май локуяскэ аич!”
16 Tā Kunga dusmība tos izkaisījusi, Viņš tos vairs neuzlūkos; tie priesterus nav cienījuši un vecus nav žēlojuši.
Ын мыния Луй, Домнул й-а ымпрэштият ши ну-Шь май ындряптэ привириле спре ей! Врэжмашул н-а кэутат ла фаца преоцилор, нич н-а авут милэ де чей бэтрынь.
17 Mūsu acis vēl īgst, skatīdamās pēc mūsu palīga, kas veltīgs, mēs gaidīt gaidām uz tautu, kas nevar izglābt.
Ши аколо ни се сфыршяу окий ши аштептам задарник ажутор! Привириле ни се ындрептау ку нэдежде спре ун ням каре тотушь ну не-а избэвит.
18 Tie mūsu pēdas dzinuši, ka nevarējām staigāt pa savām ielām; mūsu gals ir tuvu, mūsu dienas ir pagalam, jo mūsu gals atnācis.
Не пындяу паший, ка сэ не ымпедиче сэ мерӂем пе улицеле ноастре; ни се апропия сфыршитул, ни се ымплинисерэ зилеле… Да, не венисе сфыршитул!
19 Mūsu dzinēji bijuši čaklāki nekā ērgļi apakš debess, tie mūs vajājuši pa kalniem, tuksnesī tie mums likuši valgus.
Пригониторий ноштри ерау май юць декыт вултурий черулуй. Не-ау фугэрит пе мунць ши не-ау пындит ын пустиу.
20 Tā Kunga svaidītais, uz ko mūsu dzīvība stāvēja, ir gūstīts viņu bedrē, par ko sacījām: apakš viņa ēnas dzīvosim starp pagāniem.
Суфларя веций ноастре, унсул Домнулуй, а фост принс ын гропиле лор, ел, деспре каре зичям: „Вом трэи суб умбра луй принтре нямурь.”
21 Priecājies un līksmojies, Edoma meita, Uc zemes iedzīvotāja! Tomēr tas biķeris nāks pie tevis arīdzan, tu piedzersies un tapsi kaunā.
Букурэ-те ши салтэ де букурие, фийка Едомулуй, каре локуешть ын цара Уц! Дар ши ла тине ва трече потирул ши ту те вей ымбэта ши те вей дезголи!
22 Tavs noziegums ir deldēts, Ciānas meita, Viņš tevi vairs neliks aizvest. Bet tavu noziegumu, Edoma meita, Viņš piemeklēs, tavus grēkus Viņš atklās.
Фийка Сионулуй, нелеӂюиря ыць есте испэшитэ: Ел ну те ва май тримите ын робие. Дар цие, фийка Едомулуй, ыць ва педепси нелеӂюиря ши ыць ва да пе фацэ пэкателе.
