Genesis 40
1 Enige tijd daarna begingen de schenker en de bakker van den koning van Egypte een misdrijf tegen den koning van Egypte, hun heer.
Дупэ кытэва време, с-а ынтымплат кэ пахарникул ши питарул ымпэратулуй Еӂиптулуй ау супэрат пе стэпынул лор, ымпэратул Еӂиптулуй.
2 En daar Farao vertoornd was op zijn twee hovelingen, den opperschenker en den hofbakker,
Фараон с-а мыният пе чей дой дрегэторь ай сэй: пе май-мареле пахарничилор ши пе май-мареле питарилор.
3 liet hij hen gevangen zetten in het huis van den overste der lijfwacht, de kerker waar ook Josef zat opgesloten;
Ши й-а пус суб пазэ ын каса кэпетенией стрэжерилор, ын темницэ, ын локул унде фусесе ынкис Иосиф.
4 en de overste van de lijfwacht stelde Josef bij hen aan, om voor hen te zorgen. Zo bleven ze geruime tijd gevangen.
Кэпетения стрэжерилор й-а пус суб суправегеря луй Иосиф, каре фэчя де службэ лынгэ ей, ши ау стат май мултэ време ын темницэ.
5 Eens hadden beiden, de schenker zowel als de bakker van Egypte’s koning, die in de kerker zaten opgesloten, dezelfde nacht een droom, elk met eigen betekenis.
Пахарникул ши питарул ымпэратулуй Еӂиптулуй, каре ерау ынкишь ын темницэ, ау висат ынтр-о ноапте амындой кыте ун вис, ши ануме фиекаре кыте ун вис каре путя сэ капете о тэлмэчире деосебитэ.
6 Toen Josef de volgende morgen bij hen kwam, zag hij aan hen, dat ze terneergeslagen waren.
Иосиф, кынд а венит диминяца ла ей, с-а уйтат ла ей ши й-а вэзут тришть.
7 Hij vroeg toen aan de hovelingen van Farao, die met hem in het huis van zijn meester in hechtenis zaten: Waarom kijkt ge vandaag zo somber?
Атунч а ынтребат пе дрегэторий луй Фараон, каре ерау ку ел ын темница стэпынулуй сэу, ши ле-а зис: „Пентру че авець о фацэ аша де посоморытэ азь?”
8 Zij antwoordden hem: Wij hebben een droom gehad, en er is niemand, om hem uit te leggen. Josef zeide hun: God alleen legt dromen uit! Vertelt ze mij eens.
Ей й-ау рэспунс: „Ам висат ун вис ши ну есте нимень каре сэ-л тэлмэчяскэ.” Иосиф ле-а зис: „Тэлмэчириле сунт але луй Думнезеу. Историсици-мь дар висул востру.”
9 De opperschenker verhaalde toen zijn droom aan Josef, en zeide hem: In mijn droom zag ik een wijnstok voor mij.
Май-мареле пахарничилор шь-а историсит луй Иосиф висул ши й-а зис: „Ын висул меу, се фэчя кэ ынаинтя мя ера о вицэ.
10 Aan die wijnstok zaten drie ranken; zodra hij begon uit te lopen, zette hij bloesem en droegen zijn trossen rijpe druiven.
Вица ачаста авя трей млэдице. Кынд а ынчепут сэ дя лэстарь, и с-а дескис флоаря, ши чоркинеле ау фэкут стругурь копць.
11 Ik had de beker van Farao in mijn hand; ik nam de druiven, perste ze uit in Farao’s beker, en reikte die aan Farao over.
Пахарул луй Фараон ера ын мына мя. Еу ам луат стругурий, й-ам сторс ын пахарул луй Фараон ши ам пус пахарул ын мына луй Фараон.”
12 Toen zeide Josef tot hem: Dit is de uitleg ervan: de drie ranken betekenen drie dagen.
Иосиф й-а зис: „Ятэ тэлмэчиря висулуй. Челе трей млэдице сунт трей зиле.
13 Over drie dagen zal Farao uw hoofd in de hoogte heffen, door u in uw ambt te herstellen; dan zult ge Farao de beker weer reiken, zoals vroeger, toen ge zijn schenker waart.
Песте трей зиле, Фараон те ва скоате дин темницэ, те ва пуне ярэшь ын служба та ши вей пуне ярэшь пахарул ын мына луй Фараон, кум обишнуяй май ынаинте, кынд ерай пахарникул луй.
14 Maar wanneer het u goed gaat, denk dan ook eens aan mij, en bewijs mij de gunst, een goed woord voor me te doen bij Farao, en te zorgen, dat ik uit dit huis word bevrijd.
Дар аду-ць аминте ши де мине кынд вей фи феричит ши аратэ, рогу-те, бунэтате фацэ де мине; пуне о ворбэ бунэ пентру мине ла Фараон ши скоате-мэ дин каса ачаста.
15 Want ik ben weggeroofd uit het land der Hebreën, en ook hier heb ik niets gedaan, waarvoor men mij in de gevangenis moest zetten.
Кэч ам фост луат ку сила дин цара евреилор ши кяр аич н-ам фэкут нимик ка сэ фиу арункат ын темницэ.”
16 Toen de hofbakker zag, dat Josef een gunstige uitleg gaf, zeide hij tot hem: Ook ik heb een droom gehad. Zie, ik zag drie broodkorven op mijn hoofd.
Май-мареле питарилор, вэзынд кэ Иосиф дэдусе о тэлмэчире ымбукурэтоаре, а зис: „Ятэ, ши ын висул меу се фэчя кэ порт трей кошурь ку пыне албэ пе капул меу.
17 In de bovenste korf bevond zich gebak, allerlei soorten gerechten voor Farao; maar de vogels pikten het weg uit de korf op mijn hoofd.
Ын кошул де дясупра де тот ерау тот фелул де букате пентру Фараон – прэжитурь коапте ын куптор – ши пэсэриле мынкау дин кошул каре ера дясупра де тот, пе капул меу.”
18 Josef gaf hem ten antwoord: Dit is de uitleg ervan: de drie korven betekenen drie dagen.
Иосиф а рэспунс ши а зис: „Ятэ-й тэлмэчиря. Челе трей кошурь сунт трей зиле.
19 Over drie dagen zal Farao ook uw hoofd in de hoogte heffen, door u aan een paal op te hangen; dan zullen de vogels uw vlees opeten.
Песте трей зиле, Фараон ыць ва луа капул, те ва спынзура де ун лемн, ши карня ць-о вор мынка пэсэриле.”
20 Op de derde dag, de verjaardag van Farao, richtte deze voor heel zijn hof een feestmaal aan. Toen hief hij werkelijk het hoofd van den opperschenker en van den hofbakker te midden van zijn dienaren omhoog.
А трея зи, ера зиуа наштерий луй Фараон. Ел а дат ун оспэц тутурор служиторилор сэй ши а скос афарэ дин темницэ пе май-мареле пахарничилор ши пе май-мареле питарилор, ын фаца служиторилор сэй:
21 Den opperschenker herstelde hij in zijn ambt van schenker, zodat hij Farao weer de beker mocht reiken.
пе май-мареле пахарничилор л-а пус ярэшь ын служба луй де пахарник, ка сэ пунэ пахарул ын мына луй Фараон,
22 den hofbakker hing hij op, zoals Josef het hun had uitgelegd.
яр пе май-мареле питарилор л-а спынзурат, дупэ тэлмэчиря пе каре ле-о дэдусе Иосиф.
23 De opperschenker echter dacht niet eens meer aan Josef, maar vergat hem geheel.
Май-мареле пахарничилор ну с-а май гындит ынсэ ла Иосиф. Л-а уйтат.
