< Jób 30 >

1 Nyní pak posmívají se mi mladší mne, jejichž bych otců nechtěl byl postaviti se psy stáda svého.
Ныне же поругашамися малейшии: ныне учат мя от части, ихже отцев уничтожах, ихже не вменях достойными псов моих стад.
2 Ač síla rukou jejich k čemu by mi byla? Zmařena jest při nich starost jejich.
Крепость же рук их во что мне бысть? У них погибаше скончание.
3 Nebo chudobou a hladem znuzeni, utíkali na planá, tmavá, soukromná a pustá místa.
В скудости и гладе безплоден: иже бежаху в безводное вчера сотеснение и бедность:
4 Kteříž trhali zeliny po chrastinách, ano i koření, a jalovec za pokrm byl jim.
иже обхождаху былие в дебрех, имже былие бяше брашно, безчестнии же и похуленнии, скудни всякаго блага, иже и корение древес жваху от глада великаго.
5 Z prostřed lidí vyháníni byli; povolávali za nimi, jako za zlodějem,
Восташа на мя татие,
6 Tak že musili bydliti v výmolích potoků, v děrách země a skálí.
ихже домове беша пещеры каменны:
7 V chrastinách řvali, pod trní se shromažďovali,
от среды доброгласных возопиют, иже под хврастием дивиим живяху:
8 Lidé nejnešlechetnější, nýbrž lidé bez poctivosti, menší váhy i než ta země.
безумных сынове и безчестных, имя и слава угашена на земли.
9 Nyní, pravím, jsem jejich písničkou, jsa jim učiněn za přísloví.
Ныне же гусли есмь аз им, и мене в притчу имут:
10 V ošklivosti mne mají, vzdalují se mne, a na tvář mou nestydí se plvati.
возгнушалися же мною отступивше далече, ни лица моего пощадеша от плюновения.
11 Nebo Bůh mou vážnost odjal, a ssoužil mne; pročež uzdu před přítomností mou svrhli.
Отверз бо тул Свой уязви мя, и узду устам моим наложи.
12 Po pravici mládež povstává, nohy mi podrážejí, tak že šlapáním protřeli ke mně stezky nešlechetnosti své.
На десную отрасли восташа, нозе свои простроша и путесотвориша на мя стези пагубы своея.
13 Mou pak stezku zkazili, k bídě mé přidali, ač jim to nic nepomůže.
Сотрошася стези моя, совлекоша бо ми одежду.
14 Jako širokou mezerou vskakují, a k vyplénění mému valí se.
Стрелами своими устрели мя: сотвори ми, якоже восхоте: в болезнех скисохся, обращаются же ми скорби.
15 Obrátily se na mne hrůzy, stihají jako vítr ochotnost mou, nebo jako oblak pomíjí zdraví mé.
Отиде ми надежда якоже ветр, и якоже облак спасение мое.
16 A již ve mně rozlila se duše má, pochytili mne dnové trápení mého,
И ныне на мя излиется душа моя: и одержат мя дние печалей:
17 Kteréž v noci vrtá kosti mé ve mně; pročež ani nervové moji neodpočívají.
нощию же кости моя смятошася, жилы же моя разслабеша.
18 Oděv můj mění se pro násilnou moc bolesti, kteráž mne tak jako obojek sukně mé svírá.
Многою крепостию ятся за ризу мою: якоже ожерелие ризы моея объя мя.
19 Uvrhl mne do bláta, tak že jsem již podobný prachu a popelu.
Вменяеши же мя равна брению, в земли и пепеле часть моя.
20 Volám k tobě, ó Bože, a neslyšíš mne; postavuji se, ale nehledíš na mne.
Возопих же к Тебе, и не услышал мя еси: сташа же и смотриша на мя.
21 Obrátils mi se v ukrutného nepřítele, silou ruky své mi odporuješ.
Наидоша же на мя без милости, рукою крепкою уязвил мя еси:
22 Vznášíš mne u vítr, sázíš mne na něj, a k rozplynutí mi přivodíš zdravý soud.
вчинил же мя еси в болезнех и отвергл еси мя от спасения.
23 Nebo vím, že mne k smrti odkážeš, a do domu, do něhož se shromažďuje všeliký živý.
Вем бо, яко смерть мя сотрет: дом бо всякому смертну земля.
24 Jistě žeť nevztáhne Bůh do hrobu ruky, by pak, když je stírá, i volali.
Аще бы возможно было, сам бых себе убил, или молил бых иного, дабы ми то сотворил.
25 Zdaliž jsem neplakal nad tím, kdož okoušel zlých dnů? Duše má kormoutila se nad nuzným.
Аз же о всяцем немощнем восплакахся, воздохнух же видев мужа в бедах.
26 Když jsem dobrého čekal, přišlo mi zlé; nadál jsem se světla, ale přišla mrákota.
Аз же ждах благих, и се, сретоша мя паче дние зол.
27 Vnitřností mé zevřely, tak že se ještě neupokojily; předstihli mne dnové trápení.
Чрево мое воскипе и не умолчит: предвариша мя дние нищеты.
28 Chodím osmahlý, ne od slunce, povstávaje, i mezi mnohými křičím.
Стеня ходих без обуздания, стоях же в соборе вопия.
29 Bratrem učiněn jsem draků, a tovaryšem mladých pstrosů.
Брат бых сиринам, друг же птичий.
30 Kůže má zčernala na mně, a kosti mé vyprahly od horkosti.
Кожа же моя помрачися вельми, и кости моя сгореша от зноя.
31 A protož v kvílení obrátila se harfa má, a píšťalka má v hlas plačících.
Обратишася же в плачь гусли моя, песнь же моя в рыдание мне.

< Jób 30 >